– Тут, вдоль серпантина, – скользит по синьке карандаш, – по всей длине колючее заграждение, спираль бруно и сторожевые вышки. – Мертвых зон нету, проверено. Так что сюда не лезь, бесполезно.
Я регулярно хожу по серпантину и согласно киваю головой.
– Со стороны залива тоже, там охрана водного района и на пирсах автоматчики, – бормочет Александр Васильевич. – Остаются только КПП, – тычет он карандашом в схему, – со стороны казарменного городка и поселка.
– Что ж, попробую через них, – пялюсь я на начальника. – А кем я буду?
– А вот это мы сейчас определим, – тянется он к селектору и нажимает кнопку.
Через минуту в кабинете появляется начальник секретной части Витя Минченко.
– Так, а ну-ка притащи сюда документы прикрытия, – бросает ему капитан 2 ранга, извлекает из лежащего на столе портсигара сигарету и закуривает.
Минченко исчезает, затем появляется вновь и вручает ему несколько удостоверений.
– Не пойдет, милицейское, эти два тоже – гражданских специалистов, а вот это, вполне, – протягивает мне одно начальник.
Это удостоверение личности офицера, со всеми необходимыми атрибутами, но без фото.
– Твою вклеим и будет порядок, тычет в пепельницу папиросу Габидулин. – Минченко у нас в этих делах спец.
– Без проблем, – говорит Витя, – щас я тебя щелкну и все будет сделано по высшему разряду.
И тут меня осеняет мысль.
– Александр Васильевич, а зачем вся эта лабуда, – киваю на удостоверения. Можно пойти настоящим матросом.
– Это как?
– Очень просто. До учебы я служил в этой базе срочную, и у меня остался военный билет. Кстати, он здесь, в сейфе.
– А что, дельное предложение, – наклоняется к начальнику Габидулин. Матросом конечно лучше. Их тут как собак нерезаных.
Чуть позже они рассматривают мой военный билет.
– Т-экс, – листает странички Александр Васильевич, – старшина второй статьи, торпедист, в/ч 53117 – а ты что, у Милованова служил?
– Ну да, – киваю я головой. Они сейчас в Гремихе.
Знаю, дельный командир, – щурится он от дыма.
– Только вот морда у тебя того, побольше стала, – тычет в фотографию пальцем Галимыч.
– Что ж, вполне надежный документ, если не обращать внимания на даты, – резюмирует начальник.
На КПП на это вряд ли обратят внимание, – закуривает очередную беломорину Габидулин. – А вот базовый патруль может замести.
– Что ж, постараюсь ему не попадаться, – пожимаю я плечами. Кой какой опыт есть.
Затем встает вопрос, кем я буду при необходимости представляться, и мы останавливаемся на специалисте ПМки. Их на базе целых три, матросы с плавмастерских целыми днями мотаются по лодкам, выполняя ремонтные заявки, и на этих «самоделкиных», мало кто обращает внимания.
Потом начальник передает мне два имитатора магнитных мин и предлагает заняться экипировкой.
– Ну, а если повяжут, молчи, – назидательно говорит он. Все равно притащат к нам.
Вернувшись с Галимычем в наш кабинет, я для начала проверяю имитаторы, пришлепнув их к сейфу. Ничего, висят.
– Интересно, где их взяли? – хмыкает он, звонит в наш взвод охраны.
Через пару минут на пороге возникает сонный старшина и лениво прикладывает к бескозырке руку.
– Все спишь, Огнев? – хмурится каптри, – Смотри, возьмусь я за тебя.
– А чего? Я ничего, – бормочет тот и изображает подобие строевой стойки.
– Как, по комплекции, подходит? – кивает на Огнева Галимыч, и я молча киваю.
– Значит так, сынок, тащи сюда свою запасную робу, гюйс и бескозырку. – И чтоб были чистые. Понял?
– Точно так, – отвечает тот и быстро исчезает.
Вскоре он возвращается, и я забираю принесенные вещи.
– И смотри, в команде не болтай – значительно изрекает каптри. – Свободен.
Потом мы запираем дверь кабинета, я переодеваюсь и напяливаю бескозырку.
– Ну, как?
– Форменный барбос – восхищенно цокает языком Галимыч. – Так и хочется на губу отправить.
В это время кто-то дергает дверь, потом звенят ключи и в кабинете появляется отсутствовавший на оперативке, капитан-лейтенант Веня Дядтчик.
– Нихрена себе, – недоуменно пялится он на меня. – Тебя что, разжаловали?!
– Вроде того, – наливает в стакан остывшего чифиря Мариоз Галимыч и рассказывает что и как.
– Хорошее дело, – щелкает замками кейса Веня. – Лет десять назад наши учинили такое в Полярном. Большой шум был.
– Как же, помню, – отзывается Габидулин и, открыв сейф, шмякает на стол кипу дел.
Ровно в 13.00 следующего дня, набросив на плечо ремень фибрового чемоданчика (с такими ходят секретчики и моряки пээмок), я сбегаю по гулким ступеням казармы и выхожу из подъезда.
Погода на все сто. Стоит один из тех солнечных дней, что случаются здесь осенью.
Со стороны казарменного городка и режимной зоны, к властвующему на сопке камбузу, целеустремленно топают команды лодок и отдельные группы мичманов и офицеров.
Оттуда я и начну свой диверсионный рейд.
Минут через десять, миновав с тыла ряд казарм и вскарабкавшись наверх, я наблюдаю, как в широко распахнутые двери вливаются строи жаждущих подпитаться, а из них выходят уже сделавшие это. Одни, перекурив, и весело балагуря, направляются на часок приспнуть в казармы, а другие возвращаются на лодки.
Вот эти-то мне и нужны.
Дело в том, что пройти КПП можно двумя способами. Самостоятельно, или в строю. В первом случае, дежурный проверяет имеющийся у тебя документ, а во втором, старший команды называет число, и всех считают по головам.
Второй мне кажется предпочтительней, и я решаю им воспользоваться. Тем паче, что рядом, под маты взвинченного лейтенанта, строится возвращающаяся на лодку группа моряков. Как только она начинает движение, я пристраиваюсь сзади, но офицер это замечает и изгоняет меня из строя.
– Товарищ лейтенант, – ну разрешите пройти с вами, от своих отстал, – ною я и делаю несчастную рожу.
– Пшел я сказал! Бог подаст! – рявкает офицер и, гремя сапогами, команда, направляется в сторону базы.
– Вот гад, – в сердцах сплевываю я, и ищу новых спутников.
И они появляются, в лице вываливающей из дверей, очередной команды. Судя по виду – все моряки навьючены вещмешками, чемоданами и другой «хурдой»4, их лодка уходит в ремонт или на другую базу. Их сопровождает пожилой благодушный мичман, и я, поддернув на плече свой чемодан, беспрепятственно пристраиваюсь сзади.
– Че, хочешь с нами, проскочить? – косится на меня пыхтящий рядом морячок.
– Ага, от своих отстал, – киваю я.
– Бывает, – следует ответ, и мы начинаем спускаться с сопки.
У открытых ворот КПП запарка. На въезде шмонают крытый тентом грузовик, за ним, переругиваясь с дежурными, топчется на месте какая-то команда, и на подходе мы.
– Давай, давай, не задерживай! – орут из строя, грузовик отъезжает, и пеших начинают считать по головам.
Злой мичман дважды ошибается, потом машет рукой узкоглазому помощнику и тот сбрасывает с крюка цепь.
– Научись считать, лапоть! – орет кто-то из моряков и в шеренгах раздается веселый смех.
Через сотню метров я отстаю от своих случайных спутников, принимаю чуть вправо и с деловым видом шествую вдоль длинного ряда уходящих в залив пирсов.
У них монолитно высятся черные тела ракетоносцев, на которых идет боевая работа.
Вот и корабли нужной мне дивизии.
В курилке вынесенного на стенку одного из КДП5, вольготно раскинувшись на скамейках, греются на солнышке и лениво перебрасываются словами несколько моряков.
Судя по бледным лицам и клеймам «РБ» на синих репсовых костюмах, они недавно пришли с моря.
– Привет кореша, загораем?
– А то, – сонно откликается один из них. – Закурить есть?
Я угощаю парней сигаретами и присаживаюсь рядом.
– С пээмки? – кивая на мой чемодан, интересуется все тот же моряк.
– Ну да, по заявке вот на эту лодку, киваю я на крейсер с бортовым номером «250». – У торпедистов поломка.
– А у наших «румынов» всегда какие-нибудь заморочки – включается в разговор второй. – Мы, кстати, с этой «азухи», ночью пришли с автономки, экипаж в казарме отсыпается, а мы на вахте припухаем.
– Ниче, через неделю сдадим ее второму экипажу и в санаторий, а потом в отпуска, – мечтательно произносит первый и внезапно оживляется. – Слушай, старшина, а у тебя в кисе, – толкает ногой чемодан, – целлулоида случайно нету? Под погоны на бушлат.
– В кисе нету, а на пээмке есть, я тут у вас, наверное, несколько дней буду корячиться, так что принесу.
– Добро! – радуется моряк, – держи краба, я Алик. И протягивает мне короткопалую руку. – Ну что, почапали? Провожу тебя, а то еще заплутаешь, – смеется доброхот. – А вы тут не засиживайтесь, нам еще генератор перебирать, – бросает он разомлевшим на солнце приятелям, и мы проходим на пирс.